|
7.3.1.9.1. Гиппас
©
|
|
Учение
Пифагора имело две стороны: оно было и научным, и религиозно-мистическим.
Пифагор называл себя не мудрецом, а философом, искателем и любителем мудрости; кроме того, он был чем-то вроде пророка, учения которого рассматривались как нечто непогрешимое, как божественное откровение.
Эта двойственность должна была после его кончины неизбежно привести его учеников к серьезному конфликту.
Следовало ли божественное откровение Пифагора, его "сам сказал" (т. е. его собственные слова) рассматривать как источник всего учения о числах, гармонии и светилах?
И тогда не имело никакого смысла развивать далее в собственных изысканиях эту совершенную мудрость.
А может быть, наоборот, надо было самим, как подобает философам, искать истину при помощи своего собственного мышления? Тогда рассудок, как верховного судию во всех вопросах науки, следовало поставить выше откровения.
К этому присоединяется еще следующее. Тот, кто хочет идти вперед в области науки, не может рассматривать ее как тайное учение только для одних посвященных.
Он должен знакомиться с результатами исследований других, а в таком случае невозможно умалчивать и о своих собственных. И тогда он неминуемо должен прийти к конфликту с обетом молчания.
Действительно, вскоре после Пифагора этот конфликт и разразился. Гиппас осмелился добавить к учению Пифагора некоторые новинки и поделиться этим с другими.
Он дал построение шара, описанного вокруг додэкаэдра; подробно разработал учение о гармонической средней; к трем консонантным интервалам октаве, квинте и кварте прибавил еще два: двойную октаву и октаву, соединенную с квинтой.
Он обсуждал теорию музыкальных отношений с
музыкантом Ласом, и тот производил по его указаниям опыты с пустыми и наполненными до половины сосудами.
Эти и им подобные нарушения тайны привели к разрыву со школой. Гиппас был изгнан. Позднее, когда он погиб во время кораблекрушения, его противники утверждали, что это было наказанием за совершенное им осквернение святыни.
Его последователи назвали себя "математиками" в противоположность "акузматикам", которые строго держались священных пифагорейских правил жизни и благоговейно передавали друг другу "Akusmata" священные изречения Пифагора.
Обе секты жестоко боролись друг с другом, как это обычно и случается с сектами одной и той же религии.
Спустя сто лет после Гиппаса существовали различные группы пифагорейцев, и каковы были их отношения между собой и с обеими старыми сектами сказать трудно.
Одна из таких групп была около 430 года до н. э. изгнана из Италии победоносной демократией. Последних представителей этой группы, учеников Филолая и Еврита, еще знал Аристоксен (ученик
Аристотеля, около 320 до н. э.), как он сам говорит об этом. Верно ли это мы не знаем, Аристоксен далеко не всегда придерживался истины.
Другая группа, однако, еще могла оставаться в Италии; по крайней мере позднее, в 4-м веке до н. э., там еще решались справлять пифагорейские "оргии".
Третью группу, которая, очевидно, продолжала традицию "математиков", составляют так называемые "италийские пифагорейцы", о которых
постоянно говорит Аристотель. Одной из наиболее важных и наиболее интересных фигур среди них был
Архит Тарентский, друг и современник
Платона.
Имена "математиков" между Гиппасом и Архитом неизвестны. Однако более важным, чем имена, является само развитие математики в школе пифагорейцев, а об этом мы кое-что знаем.